Североморка Тамара Павловна Смолина проживает в стационарном отделении квартирного типа КЦСОН ЗАТО г.Североморск. Но родилась она далеко от северных морей - в Крыму.
Из своего военного детства Тамара Павловна помнит несколько ярких эпизодов:
- Наша семья Андрющенко: мама Анна Степановна, 1902 г.р., брат Владимир Павлович, 1931 г.р., и я, 1935 г.р. В 1942 году жили в городе Керчь Крымской области. Отца расстреляли в 1937 году. Мама всю жизнь боялась, что семью не оставят в покое, - рассказывает Тамара Павловна. - Странный феномен памяти: где и как мы жили до войны и вначале войны, я совершенно не помню, но очень ясные и четкие воспоминания остались у меня о нашем нахождении в порту в ожидании эвакуации. На каждом причале было много людей, в основном женщин и детей. Удивительно, но стариков там не было. Вдоль причалов с двух сторон стояли цепочки матросов. Они помогали матерям справляться с непослушными детьми и каждому давали по полкружки воды и одному бублику. Это скромное лакомство для меня было настоящим пиром. Я свой бублик так и не успела съесть, помню, что только понюхала его и выронила, так как наша цепочка людей стала стремительно двигаться вперед. По цепочке передали, что подошел корабль под погрузку. И тут начался настоящий ад. Налетели 5 немецких самолетов, бомбами разнесли в щепки три корабля, которые уже отошли от причалов и выходили из бухты. Всех людей, раненых, которые могли еще плыть или держались на воде, расстреливали с воздуха пулеметами. Один самолет пролетел очень низко над причалом, дал очередь поверх голов и выбросил листовки на русском языке: «Идите по домам и ждите нормальной человеческой жизни!». Эту листовку долго хранила мама в надежде на то, что когда-то жизнь будет нормальная...
Как мы выбирались с причалов после бомбежки, помню отрывисто. Была сильная давка, плачь, даже вой. А девочка, бегущая рядом со мной, как ни странно, хихикала. Сейчас я понимаю, что это была истерика и сильный шок, с которым ребенок в дальнейшем мог и не справиться.
Еще одно событие, на всю жизнь осевшее в памяти Тамары Павловны, - каменоломня. Район, где проживала ее семья, сильно бомбили, поэтому женщин и детей решено было укрыть в Аджимушкайских каменоломнях. Условия в укрытии были ужаснейшими: холод, темнота, скученность людей.
- Голод мы, дети, еще могли терпеть, иногда нам выдавали сухари, консервы, а вот с водой было очень тяжело, - продолжает Тамара Павловна. - Я помню, как нам выдали три столовых ложки воды на семью. Детям смачивали губы мокрой ложкой, а взрослые, казалось, и не пили вовсе. В таких условиях дети сильно болели. И я боролась с гнойным воспалением левого уха. Очень долго держалась высокая температура, а когда стала терять сознание и появился гной с кровью из уха, командир решил выпустить нас с братом из убежища. Немцы часто объявляли по громкоговорителю: «Выпустите женщин и детей. Жизнь им гарантируем». Мы пошли на риск: мой брат, с белым платком, повязанным ему на голову, ночью, совершенно обессиленный от голода, потащил брезентовое полотно с теряющей сознание сестрой. Остановил нас луч яркого прожектора и громкая фраза: «Лежите спокойно, мы сейчас вам поможем».
Очнулась в немецком госпитале. Правое ухо мне подлечили, а слух в левом утрачен на всю жизнь. Выхаживали меня в очень хороших условиях. На больничной койке было застелено чистое белое белье. Брата хотели забрать на тяжелые хозяйственные работы, но я так кричала и выла, чтобы он остался, что немецкий офицер, имевший, как оказалось, четверых детей, сжалился над нами и поручил брату помогать кормить раненых в госпитале. Меня переполняли тогда и радость, и гнев, я даже крикнула немецкому офицеру, что брат мой и так работает как раб на галерах. Кто-то засмеялся в ответ на мою смелость: «Вот они, русские дети, мы еще с ними нахлебаемся».
Наша героиня вспоминает, что немцы до последнего ожесточенно держались за Керчь, Севастополь, да и весь Крымский полуостров, сосредоточив здесь внушительные силы, большое количество вооружения, техники. Однако и советские войска отстаивали буквально каждую улицу, каждый дом.
- Однажды к нам в квартиру два измученных солдатика втащили пулемет и, падая от усталости, строго нам наказали следить, не появятся ли из-за ближайшего леса немцы, - рассказывает Тамара Павловна. - Враг атаковал нас на следующий день. Всех жителей дома погнали в подвал, но мы с братом улизнули и вернулись в нашу квартиру. Брат помогал поправлять пулеметную ленту, а я из ведра ковшиком поливала фуфайку, которой был обернут пулемет, так как он раскалялся и его надо было охлаждать, чтобы не заклинил. Но наша оборона провалилась, солдаты отступили, а мы с братом бросились в подвал, где нам крепко влетело от мамы.
Возвращаясь к эпизоду в каменоломнях, Тамара Павловна вспоминает:
- Брат рассказывал мне, что на следующий день после нашего побега из каменоломни все женщины и дети также покинули убежище, а оставшиеся бойцы взорвали все склады и себя. У меня до сих пор при воспоминаниях об этих событиях сжимается сердце в груди. Во время празднования Дня Победы я поминаю тех матросиков, которые каждую ночь уползали с канистрами за водой для нас. Возвращались не все. Они подарили нам жизнь! И подвиг их забыть невозможно.
Источник: http://s-vesti.ru/news/i-pomnit-mir-spasennyy/31050-krym-more-voyna/page,2/
